В документе Кировского областного архива, который называется «Сведения о волостях Вятской губернии за 1802 год», есть данные о деревнях современного Кизнерского района, количестве дворов, о национальном составе, вероисповедовании и способу выполнения повинностей (налогов) в пользу государства (ясачные, экономические, черносошные.). Это Староомгинская, Квакинская, Водзимоньинская и Пизнерская волости. А в данных за 1844 год — Бемышевская, Макан-Пельгинская, Волипельгинская, Староомгинская и Старотрыкская волости. Остановимся на названии «Пизнер», потому что в 1844 году в данном селе открывается школа, а село уже называется «Кизнер — Богоявленское тож». Следует полагать, за 42 года Пизнер стал Кизнером — прежнее название села русифицировалось, а по каким причинам — об этом стоит только гадать. Как говорят об этом многие, может, из-за неблагозвучности прежнего названия.

Ещё дореволюционные учёные (П. И. Кротов, М. Г. Худяков, А. П. Смирнов) дали подробный историко-этимологический анализ географических названий в местах проживания финно-угорских племён. Он помогает проникнуть в глубину истории народа и его языка, творца этих названий.

Удмурты — коренные жители Малмыжского уезда. Славянское, а позднее и татарское пришествие заставляют отступать сюда с районов средней Волги марийцев.

Удмурты уходят на восток, за Вятку, но вместе с ними двигаются и марийцы, их селения располагаются рядом, ведь они родственные народы — угро-финны, у них близкие языки. Особенно эта языковая общность характерна для слов, сходных для времени их совместного проживания на одной территории. Удмуртское слово «пизь» (мука) не исключение, из неё печётся хлеб — основа жизни. Не случайно славянское название зерна – «жито», звучит одинаково для всех славян. А «енер» — это по - марийски река
с крутыми, обрывистыми берегами. Если соединить два угро-финских слова и перевести на русский, то получается «мучная река».

Самая старинная улица села Кизнер — Центральная, протянулась вдоль р. Люга. Старожилы до сих пор называют её Черемисская, т.е. «марийская». На Люге, в районе села, до середины прошлого века были три водяных мельницы, на которых мололи зерно жители всей округи. А по всей реке мельниц было с десяток — вот уж, действительно, мучная река, кормилица чуть ли не половины населения современного района.

В архивных данных переписи ХIХ века упоминаются населённые пункты, и указываются название рек, на которых они стоят. В данном случае название Пизнер закрепилось не за Люгой, а за её притоком. Так, в «Пизнере - Богоявленском тож» 1802 году находилось 41 хозяйство и проживало 118 жителей: большое по тем временам «село». А в будущем волостном центре «Старой Трык-Юмье» (опять деревня указана вместе с рекой) в 19 хозяйствах проживало 53 человека, в т.ч. 11 — новокрещённых, а 42 — экономических (государственных).

Марийцы, татары и особенно удмурты — основное население Водзимоньинской, Квакинской и Пизнерской волостей: в Водзимоньинской – 1116 человек ясачных татар, марийцев и удмуртов, в Пизнерской — 1152 человека, в т.ч. экономических — 44, черносошных — 4, ясачных — 47, татар, марийцев и удмуртов — 1024.

Волостной писарь начала ХIХ века беспристрастно регистрирует население деревень будущего района: «Ягул (д. Ягул) — 24 хозяйства и 105 жителей, Мултан — 12 и 46, по р. Узюк — 12 и 40, Гушношур-Кибья — 10 и 37, Кушман - Бодья — 44 и 140 (надо думать Старая Бодья), Люга — 13 и 38, Малой Мултан — 13 и 59, по р. Асинер — 11 и 50, Липовской — 10 и 24, по р. Пизнерке — 15 и 62 (Н. Трык), Малой Пизнер — 9 и 29 (Батырево), Гучин-Бодья — 11 и 28, Синяр-Бодья — 12 и 42». Это количество жителей в деревнях Пизнерской волости.

В Староомгинской волости: «По р. Бертло — 18 хозяйств и 58 жителей, Омга - Старой Омга тож — 29 и 113, Дедчур — реки Омга тож — 10 и 40, по р. Безменшур — 20 и 75, Верхней Дедчур Омга — 10 и 35». Всего по волости 739 человек, включая деревни, которые в настоящее время находятся в составе Кировской области (ДымДым - Омга, Чукырча и др.).

Как видим, в начале ХIХ века на карте волостей ещё нет многих деревень, починков. Материалы по статистике Вятской губернии за 1886 год показывают рост населения в количественном отношении. К примеру, в Старо-Трыкской волости 12098 человек обоего пола, из них удмуртов — 5053, русских — 7045 человек. Статист констатирует, что поселения удмуртов возникли здесь очень давно, русские начали заселять территорию в конце XVIII — начале ХIХ веков. По неподтвержденным данным, с. Кизнер (Пизнер) образовалось в конце ХIV — начале ХV веков!? Может быть, где-то в архивах лежат старые записи на старославянском языке и ждут своего исследователя? Будем надеяться!

Первый удмуртский этнограф Г. Верещагин писал, что воршуд — божество семейного родового счастья (у завятских удмуртов — шуд вордћсь). Местонахождение воршуда — куала, или просто куа. Куала — здание, имеющее четыре стены, низенькую дверь и крышу, очаг, без пола и потолка. Воршуд — первое и самое главное божество в удмуртской мифологии. Его обиталище — коробка, в которой хранятся одна или несколько серебряных монет. Под коробкой всегда находятся древесные ветви (липовые, березовые...), которые меняются хозяином куалы каждый год. Старые ветки он сжигает в очаге куалы. Так писал Г. Верещагин в конце XIX века.

Стоит взглянуть на карту любого района Удмуртии (Кизнерский не исключение), чтобы увидеть, как вокруг какого-либо селения с основным именем родового божества, группируются деревни с тем же названием, лишь несколько изменённым.

На территории нашего района это Бодья, Кибья, Омга, Пельга, Какся, Чабья. Названия воршудов, как видим, все женские. Этнограф П. Богаевский (принявший участие в защите удмуртов села Старый Мултан) пишет, что некоторые названия воршудов (родов) объясняются народом как имена давно забытых богинь-женщин. Богини эти, как говорят удмурты, были чрезвычайно богаты и сильны, поэтому род, носивший их имя, отличался силою и могуществом. За каждой удмуртской женщиной, вышедшей замуж, навсегда останётся название её воршуда, хотя она и вышла замуж в другой род.

Перечисленные роды, видимо, были самые сильные в наших местах, об этом говорят скопление целого ряда деревень, починков вокруг основного населения. Были роды и поменьше. На правом берегу р. Люга у въезда в Асинерский лес находилось родовое селение рода Бодлуд, недалеко от современной деревни Дружина (Сюлонер) жил род Учур. Название рода сохранилось за речкой, впадающей в Люгу. По неизвестным причинам (говорят, испугались пугачевцев, шедших с Ижевского завода на Казань) оба рода переселились с насиженных мест и основали новые деревни — Мултан, Асинер, Саркуз. Причем, в Асинере оба рода поселились обособленно — бодлудцы на верхнем конце деревни, учурцы — на нижнем конце. Сторожилы Асинера объясняют происхождение названия деревни удмуртскими сочетанием «ас энер» — «свои силы».

Так, мол, отвечали жители на вопрос «как живёте?», те говорили: «Ас энерынымы!», т.е. своими силами, здоровьем. Но доктор филологических наук М. Г. Атаманов в названии деревни Асинер (как и Кизнер) видит «марийский след».

А кто и как жил в деревнях будущего района показывают переписи домохозяев, имущественное положение отражают переписи лошадей, именно они были единственной тягловой силой в деревне, да и видом транспорта. Лошади регистрировались военным ведомством, они являлись государственным резервом на случай войны. В Асинере было 71 хозяйство, включая общественную мельницу на реке Люга. Список подписан исполняющим должность волостного старшины Кондратием Попугаевым, а список учёта лошадей — заведующим 19 конным участком Петром Багимовым, тем же К. Попугаевым и офицером — сотником Любимовым.

В списке практически нет фамилий, характерных для современного Асинера — не было у удмуртов фамилий, их давали по имени отца (так было в XIX веке не только у удмуртов). Асинер довольно старая деревня, в переписи за 1802 год в ней числилось 11 хозяйств.

Возьмём данные переписи за тот же 1891 год по деревне Вичурка (Вишур-Бодья), которая моложе на целое столетие. Обе ведомости по Вичурке за 1891 год подписывают те же должностные лица — Пётр Багимов, Кондрат Попугаев и сотник Любимов. Почти такая же история, как и в Асинере. В деревне есть довольно зажиточные крестьяне, вместе с молодняком у них по 5 — 6 лошадей, но есть и безлошадные. Не во всех деревнях хватает даже земельных угодий. Именно на этом фоне разворачивается знаменитая провокация полиции и властей по обвинению удмуртского населения с. Старый Мултан в человеческом жертвоприношении, так называемое «Мултанское дело».

Эта история более чем столетней давности хорошо изучена нашим земляком, доктором филологических наук, профессором В. М. Ванюшевым. Васи лий Михайлович пишет: «Сто лет назад, в 1892 году было сфабриковано это страшное по замыслу, наглой уверенности в превосходстве сил и цинизму дело, получившее широкую огласку не только в России, но и за её пределами. Более десяти удмуртских крестьян села Старый Мултан Малмыжского уезда Вятской губернии были арестованы. Им предъявили чудовищное обвинение в том, что будто бы они в ночь с 4 на 5 мая с целью принести жертвы своим языческим богам (хотя они крещеные христиане) преднамеренно убили нищего Конона Матюнина и «замолили» его. Как выяснилось впоследствии, убийство было совершено действительно преднамеренно. Однако ни один из обвиняемых не был причастен к нему. И цели убийства были иные. Преступление изначально было провокационным. Двое русских крестьян из соседней с Мултаном деревни Анык Тимофей Васюкин и Яков Конешин убили нищего, заранее задумав свалить вину на мултанцев, скомпрометировать жителей села, сослать в Сибирь и завладеть их завидными пойменными лугами. Сами они, конечно, рассчитывали остаться безнаказанными. Официальная политика русификации «инородцев» в крае давала им эту уверенность.

Лишь спустя два с половиной года в декабре 1894 г. состоялось выездное заседание Сарапульского окружного суда в Малмыже. Суд не отличался объективностью, семеро обвиняемых удмуртов были признаны виновными в ритуальном убийстве и приговорены к высылке в Сибирь. Манипуляции властей вызвали возмущение передовой русской общественности. Адвокат М. И. Дрягин из Сарапула подал кассационную жалобу в Сенат, журналисты из Вятки О. М. Жирнов и А. Н. Баранов стали писать в местные и столичные газеты. Они обратились к В. Г. Короленко с просьбой вникнуть в суть дела и силой писательского слова довести до широкого круга читателей правду об этой вопиющей несправедливости. Владимир Галактионович отложил все свои дела (даже больную 3-летнюю дочь Олю, умершую во время последнего суда в Мамадыше) и с головой окунулся в долгую и трудную борьбу против сознательной и жестокой правды. Ему не разрешили участвовать во втором судебном заседании в сентябре 1895 г. в Елабуге. Удмуртов снова признали виновными, но В. Г. Короленко уже удалось вывести это тёмное дело из провинциального закоулка на арену общероссийского обсуждения. Своё веское слово сказал обер-прокурор Синода А. Ф. Кони. В мае 1896 г. суд в Мамадыше признал удмуртов Старого Мултана невиновными. Большую помощь защите оказал этнограф Г. Верещагин — по своим запискам он дал такую блестящую экспертизу, что все вышли из зала суда поражённые (он показал, что те манипуляции, которые проводились с жертвой, идут вразрез с обычаями удмуртов, следовательно, такое жертвоприношение никакому божеству было бы неугодно). Так закончилась эта грязная затея властей, передовая русская общественность не дала удмуртский народ на поругание. Стоит музей в Старом Мултане, теперь село Короленко, и памятник великому русскому писателю».

Священник с. Кизнер Михаил Домрачеев в своих записках «Сведения об инородцах, живущих в приходе села Кизнер Свято-Троицкой церкви» за 1916 г. пишет, что инородцы (удмурты) относятся к грамотности и просвещению любовно и расположено. Но в чисто удмуртских селеньях прихода школ нет. Есть единственная школа в с. Кизнер, в 1844 году открытая как церковно-приходская (самая старая на территории района), к тому времени земская.

Процесс обучения неграмотных на территории района начинается в 1844 году с письма исполняющего обязанности управляющего Вятскою палатой государственных имуществ советника Рубана директору училищ Вятской губернии о вновь открытых школах в губернии. В Старо-Трыкской волости Малмыжского уезда это единственная  — в с. Кизнер. Помещалась она в частном доме, пожертвованном крестьянином Алексеем Багимовым, обучалось 10 человек, учитель — священник Козьма Попов.

Эта двухклассная церковно-приходская школа в 1883 году становится трёхклассной земской. В архиве г. Кирова найдена справка по итогам проверки этой школы за 1884 — 85 учебный год. Имеет смысл воспроизвести его полностью. Вот что пишет Коллежский Асессор И. Н. Сенилов, исполняющий обязанности инспектора народных училищ 3-го района:

«Кизнерская школа, открытая в 1883 году, имеет наёмное помещение, удобное и чистое, вмещающее до 60 человек. Обозрена была 7 декабря и 15 марта. Обучает в школе второй год опытная в деле преподавания девица Красовская. Со званием домашней учительницы, доказавшая своё умение руководить делом начального обучения ещё в школе Полянской, — с помощницей Печёнкиной, имеющей тоже звание учительницы начального училища, служащей с 1879 года.

Школа эта вообще находится в руках опытных педагогов, в числе которых стоит и законоучитель, священник Трапицын. Уроки объяснительного чтения по книге Водовозова ведутся в старшем отделении учительницею толково, ясно и с тактом; упражнения в чтении по-славянски, в арифметике и письме очень удовлетворительны; ученики отвечают на вопросы разумно, правильно и развязно.

С младшей группой занимается помощница учительницы Печёнкина,— личность усердная, твердо владеющая рациональными приёмами начального обучения. Пению обучает детей законоучитель. При ровности характера учащих, при опытности их в преподавании, а равно при усердном отношении к делу — Кизнерская школа должна занять место в ряду лучших в уезде».

Исполняющий должность инспектора народных училищ 3-го района Вятской губернии Коллежский Асессор И. Н. Сенилов.

Другие школы открываются позднее. В докладе Малмыжской Уездной Управы XXX очередной сессии Уездного Земского Собрания о народном образовании от 20 сентября 1896 г. говорится об открытии школы в Асинере в обывательском доме и начале строительства типовой школы, которая должна быть завершена к июлю 1897  г. Далее в докладе отмечается, что школы открываются по просьбам крестьян: «...Нынче в Управе имеется также целый ряд приговоров сельских обществ и разные ходатайства об открытии школ, свидетельствующие о том, насколько назрела в народе потребность в школе и как настоятельно требует она удовлетворения. А именно имеются ходатайства об открытии земских школ: в д. Безменшур Большешабанской волости, д. Гыбдан Волипельгинской волости...»

Немалыми были и бюджетные ассигнования на образование. XVIII сессия уездного земского собрания утвердила бюджет в сумме 20 тыс. 935 руб. на нужды образования в 1884 — 85 учебном году.

Просвещение народа идёт довольно быстрыми темпами, но всё же соотношение числа учащихся в начальных училищах к общему населению Малмыжского уезда составляет 1 к 100; количество учителей с помощниками — 10, учительниц с помощницами — 13 человек. Как пишут «Вятские епархиальные ведомости» в No1 за 1892 год, это цифры только по церковно-приходским школам, без земских. В это время в уезде проживало 197253 человек православного населения.


ПРАЗДНОВАНИЕ 300-летия ДОМА РОМАНОВЫХ В КИЗНЕРЕ

1913 год. Россия торжественно, с помпой отмечает юбилей царствующей династии. Не обошло это событие и наши кизнерские края. «Вятские епархиальные ведомости» No11 от 14 марта 1913 года пишут: «Село Кизнер Малмыжского уезда. (Юбилейные торжества 300-летия празднования Дома Романовых). День 21 февраля с. г., и в здешнем захолустье был отпразднован с подобающей и сравнительно незаурядной торжественностью...» Руководил юбилейными торжествами земский начальник Кронид Васильевич Львовский, а присутствовал на них школьник Анисим Анисимов. Заслуженный учитель школы УАССР А. А. Анисимов оставил интересные воспоминания о своей жизни, в том числе и об этом событии.

«Мужики, завтра великий царский день: вся Россия будет чествовать 300-летие Дома Романовых. В церкви наши духовные отцы отслужат торжественное богослужение в честь царя-батюшки и всего дома Романовых,— объявил на сходке староста.— Думаю, кому дорог наш великий государь, пойдёт в церковь и исполнит свой отеческий долг.

В пожарке, как всегда, и в этот день, дым стоял коромыслом, над столом мигал тусклый свет пятилинейной керосиновой лампы. После выступления старосты наступило некоторое затишье.

— А обязательно ли всем идти в церковь, когда крестьянину летом дорог каждый день? — спросил Пётр Бызов, сохранивший ещё былую солдатскую выправку. — У нас старушка-мама в церковь ходит часто и за всех нас молится, и на этот раз пойдёт.

— Ты, Пётр, шутки шути, да оглядывайся — не всякая шутка к делу. Я понимаю, о чём ты бормочешь. У тебя есть такая привычка, — ответил староста, сделав при этом выразительный жест рукой.

— Да что тут из-за пустяка ломать голову! К примеру, я сам, если сейчас мне некогда, то в следующее воскресенье не пожалею денег — поставлю дорогую свечку перед образом самого Николая-чудотворца. Он или царь Николай — какая тут разница, — басовитым голосом на горячку старосты перед мужиками дал «сдачу» Пётр.

Сидевший в углу Абросим, не слишком уважающий церковные порядки, как ни в чём не бывало, отделываясь втихомолку шутками, прибаутками, грыз сушёный подсолнух и шелуху плевал на пол.

— Ты, Абросим, где сидишь, размахивая руками?

— Мухи заели. Лезут в уши, в рот, кровь высасывают. Все сосут мужика, кому не лень. Нужно же ему отбиваться, — поднявшись в полный рост, ответил Абросим старосте.

В Кизнере, в центре села, на конце высокой мачты у пожарки развевался ярко цветной имперский российский флаг с двуглавым орлом. С утра, в день праздника, по дорогам из деревень шли молодёжь, пожилые, старушки и старухи с батогами, — все в праздничном наряде, молиться в церковь.

— Ты, бабушка Настасья, тоже пошла в церковь?

— Да ведь сам знаешь, сегодня день батюшки-государя. Живём, чем бог послал, а без него мы и дня не проживём, как пчёлы без матки. Нужно за него молиться, чтобы жил он подольше и помог бы ему бог управлять Россией.

Сегодня Кашап раньше обычного накормил лошадей, подготовил парадную сбрую, сам оделся в праздничный наряд и ждал дальнейших распоряжений барыни. В положенный час запряг пару борзых лошадей, привёз барыню Лидию Васильевну Львовскую в Кизнер на юбилейное богослужение. Карета остановилась у церковной паперти. Тучная барыня, осторожно, при поддержке конюха Кашапа, сошла с кареты и медленными шагами вошла в церковь. Мужчины, женщины с низкими поклонами встречали её при входе в церковь. Тут же десятки нищих, с котомками за плечами, вытянув вперёд руки, просят милостыню. Львовская заняла своё постоянное место среди верующих. Церковный сторож Иван поклонился ей и постлал под ноги мягкий, коричневого цвета, яркий персидский ковёр. Около барыни стояли двое полицейских и урядник в парадных мундирах. За клиросом стояли школьники под руководством своей учительницы Е. С. Осокиной.

— Его императорскому величеству императору Николаю Александровичу, наследнику императорского престола цесаревичу Алексею Николаевичу — многая лета!  — натуженным голосом перед царскими вратами громогласил высокий, здоровенный дьякон. За ним вторил церковный хор: «Мно-о-гая-я ле-е-та-а!»

Молились за императора, князей, за всех родственников царя. Церковный сторож Иван в это время привёл в действие все церковные колокола. Потом из алтаря вышел поп с седой бородой, трясущимися руками и обратился к народу:

— Православные христиане, овцы христовы! По божьей милости родословие дома Романовых правит Россией 300 лет. За это время наши богопоставленники верой и правдой служили народу, берегли русский народ, не дозволяли злым силам покушаться на веру православную, царя и Отечество. Помолитесь богу, пусть поколения дома Романовых продолжают ещё многие годы править Россией.
Трехсотлетний юбилей отмечала и школа. Утренник в школе начался молитвой «Боже царя храни...» Учительница Е. С. Осокина рассказала о «смутном времени» на Руси, о первом царе Романове — Михаиле. Ученики продекламировали отдельные отрывки из стихотворения К. Ф. Рылеева «Иван Сусанин» и других. В честь этого события мы, выпускники школы, получили подарок — «Евангелие» с надписью «От попечительницы школы Лидии Васильевны Львовской». Вручили со словами: «Это вам наставление в жизнь». После экзаменов были вручены юбилейные похвальные грамоты, где значились все цари — от первого до последнего».


МЕДЕПЛАВИЛЬНЫЕ ЗАВОДЫ

Кизнерский район, его современная территория, является одной из колыбелью удмуртской металлургии. Здесь в 1775 году был построен Бемыжский, а ещё раньше, в 1763 году, Пыжманский медеплавильные заводы (А. А. Александров — «Из истории Бемышевского медеплавильного завода», УдНИИ, Ижевск, 1981 г. и Павленко  Н.  И.  — «История металлургии в России XVIII века», издание АН СССР, Москва, 1962 г.)

25 марта 1755 года Берг - комиссия дала разрешение на строительство медеплавильного завода на р. Бемышевка купцам Осокиным. Дочь В. Осокина — Елизавета вышла замуж за майора Лебедева. Этой дворянской семье и передается завод в собственность.

К 1772 году за заводом числилось уже 17834,2 га земли: под пашнями, усадьбами и строениями, лесами для производственных нужд (не надо забывать, что плавка меди велась на древесном угле). У завода было три корпуса — для воздуходувок, хранения угля, руды. Плотину удлинили с 74,5 м до 89,5 м.

Содержание меди в рудных песках не превышало 1—1,5%, потому дорожало производство. Прибыль редко покрывалась транспортными и производственными издержками. В конце XVIII века один пуд меди обходился 10 руб., в середине XIX в.  — 20  руб., а в конце — до 30 рублей. Дефицит на заводе был постоянный. С 1837 по 1846 годы произведено 14301 пуда меди на сумму 457659 рублей. Производственные издержки вместе с зарплатой составили 577746 рублей — годовой убыток составлял около 120 тыс. рублей.
Хозяева завода предпринимали разные попытки для выхода из трудного финансового положения: открыли винокуренное производство, увеличивали площадь сельскохозяйственных земель для рабочих, под пашней уже было 2080,7 га, сенокосом  — 1724,9 га, выгоном — 86,7 га земли. Для рабочих это означало только усиление эксплуатации. За время своего существования с 1756 по 1882 годы, т.е. за 126 лет, завод выплавил 132 тыс. пудов меди. В лучшие годы плавка доходила до 2112 пудов (33 т. 792 кг) меди в год, а в среднем плавка колебалась от 103 пудов (низкий показатель) до 1583 пудов.

Первые кадры рабочих завода комплектовались из русских крепостных крестьян Кунгурских соляных промыслов и Свияжского винокуренного завода Осокиных. В 1793 году население составляло 396 человек, а в 1860 году — более 2 тысяч. Зарплата рабочих за 12-14 часовой день составляла от 10 до 20 коп в день, в осенне-зимний период завод не работал, естественно, не было и зарплаты.

Рабочие Бемышевского завода поддержали восстание Е. Пугачёва. 31 декабря 1773 года завод занял отряд повстанцев под командованием М. Гумерова. Пугачёвцы взяли имеющееся оружие, порох, лошадей, готовую медь, деньги, уничтожили долговые книги, убили приказчика В. Титова и прилюдно выпороли мехового мастера Ф.  Яковлева. Однако некоторые рабочие сами охраняли от расхищения оборудование и производственное имущество, видимо, не все действия пугачёвцев им понравились. Волнения, связанные с зарплатой, были в Бемыже и после восстания, усмирять их приходилось даже с помощью воинских команд. Но в 1882 году завод сгорел и больше не восстанавливался.

Н. И. Павленко в «Истории металлургии в России XVIII века» пишет: «Пыжманский медеплавильный завод построен в 1763 году по Указу Государственной Берг коллегии Вятской губернии в Малмыжском округе, на государственной земле, при речке Пыжманке, близ деревни Бодья». Это второй медеплавильный завод на территории нашего района. Основателями завода были казанские купцы Иван Петрович и Афанасий Иванович Кобелевы. Содержание меди в руде, как и в Бемыже, было очень бедным — от 1 до 1,5% . 15 января 1763 года на Пыжманском заводе произвели первую плавку. Была своя мельница, пилорама, кузница и 4 цеха собственно фабрики, как у Лебедевых в Бемыже.

С 1783 по 1796 годы в Бемыже выплавлено 14406 пудов 14 фунтов меди, а Пыжманский за это же время дал 10565 пудов 40 фунтов — разница не такая уж и большая. Надо учитывать тот факт, что Лебедевы — дворяне и у них были крестьяне, а Кобелевы — купцы, им приходилось нанимать русских рабочих из других губерний. Возможно, тогда возникли русские починки на р. Пыжманке — Покровка, Яналка, Носов. Руду для завода возили со всей округи, в том числе были шахты и на горе у села Кизнер. Обратно возчики везли с завода шлак и сыпали его на дорогу, котораясейчас соединяет село Кизнер с посёлком, а тогда она шла на Лака-Тыжму. Пыжманс-
кий завод просуществовал 35 лет, а Бемышевский — 126 лет.

Это были островки промышленности на сельскохозяйственной территории будущего нашего района. Жаль, что они не нашли своего продолжения!

Зачатками промышленности можно считать смолокуренные и дегтярные заводы в деревнях. Но это, скорее всего, был промысел, который давал нашим предкам дополнительный доход. Дегтярные заводы были: в с. Кизнер — 3 завода, Узюке, Липовке, Ныше, Аныке — 2 завода. Смолокуренные заводы: в с. Кизнер — 3 завода, Ст.Трыке, Ясинере, Копках. В большинстве деревень были маслобойни для получения льняного и конопляного масла, также непременным атрибутом деревенского уклада жизни была кузница.


ИЗ ВЯТСКО-ПОЛЯНСКОГО — В КИЗНЕРСКИЙ

Во время пребывания в вятской ссылке А. И. Герцен возмущался: «Настоящий клад для земской полиции — это вотяки, мордва, чуваши, народ жалкий, робкий... Года через 2 — 3 исправник или становой отправляются с попом по деревням ревизовать тех, кто из них живы, кого нет и почему. Их теснят, секут, заставляют платить требы».

И в этом не было ничего удивительного, так как 3/4 населения не умели читать и писать, а среди удмуртов, татар и марийцев наблюдалась сплошная неграмотность. К примеру, в 1919 году в Малмыжском уезде работало 28 начальных школ, в них обучалось 1540 детей. Школы посещали дети преимущественно из обеспеченных семей, а деревенская беднота с детства работала в поле, чтобы сколько-нибудь облегчить труд своих родителей.

Медпомощь оказывалась одной уездной больницей (в Малмыже), в которой имелось 30 коек стационарного лечения, также работали 4 фельдшерских пункта. В то же время в Малмыжском уезде (куда входило 42 волости) имелось 97 церквей!

Как писал В. Д. Емельянов в своей книге “Родиноведение (география Вятской губернии)”, изданной в 1917 году, земельных наделов (усадебной, пахотной, сенокосной и лесной) приходилось от 8 до 10 десятин на каждого домохозяина. Нередко своими земельными наделами крестьяне пользовались сообща, целым селом или деревней (общинное земледелие). Земля крестьянам была передана в собственность, так как по велению Государя-императора с 1907 года выкупные платежи за землю были снижены. Поэтому по закону от 9 ноября 1906 года каждый крестьянин мог выйти из общины и стать личным собственником своего земельного надела, выделив его в отдельный участок (хутор, отруб). Обрабатывали землю по традиции сохой, бороной, позже появились плуги.

Скота домашнего крестьяне держали мало: по большей части по одной лошади и корове. Овцы и свиньи имелись далеко не во всех дворах, а только у более зажиточных крестьян. Лошади служили преимущественно для полевых работ, на них пахали, молотили, а зимой занимались извозом.
 
В основном садили овощи: картофель, огурцы, лук, капусту, редьку, морковь, свёклу, брюкву, бобы, горох. Из садовых культур в то время культивировали яблони, вишни, малину, смородину, крыжовник. Часть крестьян занимались хмелеводством, пчеловодством, рыболовством и птицеводством (курами, гусями и утками в основном занимались женщины). Охота, естественно, всегда была прерогативой мужчин.

Среди промыслов и ремёсел, популярных у населения, были отхожие промыслы (извоз, бурлачество, сплав леса, плотничество). Отхожие — такие промыслы, которые связаны с отъездом работников из дома, на сторону. Процветали тележный, бондарный, корзиночный, рогожный и мочальный промыслы, а также так называемые местные ремесла (столярное дело, каповое производство, когда с берёз собирали наросты и делали из них шкатулки, портсигары, спичечницы, ящички; кожевенное производство, курение смолы и дёгтя).

В 1913 году на территории будущего Вятско-Полянского района было 6944 мелких крестьянских хозяйств, из них 65 процентов — бедняки, 27 процентов — середняки и 9 процентов — зажиточные крестьяне (кулаки). В земледелии господствовала 3-х польная система севооборотов. Основные культуры — рожь, овёс занимали 80 процентов посевов. Обычно урожайность зерновых составляла около 5,5 центнеров с гектара.

Животноводство никогда не приносило крестьянину дохода. Земская управа о состоянии животноводства в крае в 1916 году сообщала следующее: “Причина та-кого ненормального положения легко объяснима. Крестьянский скот под влиянием различных неблагоприятных факторов (недостаточность и плохое качество корма, родственное спаривание в раннем возрасте, неудачный подбор, неумелый уход и тому подобное) выродился в плохой, маломощный, низкорослый и слабосильный, недоразвитый и беспородный скот...»

Но даже в такое время вятский крестьянин отличался сметкой и трудолюбием. На территории Малмыжского уезда одним из первых в России (1890 год) стали вводить в севооборот клевер. Вятские масло, лён, клевер славились на всю Россию и вывозились за границу.

Железнодорожное строительство в крае началось в 1912 году. Первый поезд через станцию Вятские Поляны прошёл 20 октября 1915 года. Мост через реку Вятка строили 2 года. Пока шло его сооружение, поезда через реку переправлялись летом на пароме, а зимой — по льду. В первое время поезда ходили редко, не более пяти пар в сутки. Между Казанью и Екатеринбургом курсировал всего 1 пассажирский поезд, дорога была однопутной. А первый автомобиль появился в Вятских Полянах (бывшем нашем райцентре) в 1912 году, на нём приезжали инженеры-изыскатели по строительству железной дороги.

До революции 1917 года в Вятских Полянах не было ни одного культурно-просветительского учреждения, имелись один кабак, 2 пивных и 1 винная лавка. Лишь в 1914 году частником был открыт небольшой кинозал. Летом 1924 года жители будущего Вятско-Полянского района впервые увидели американский колёсный трактор «Фордзон», первую борозду на нём пропахал Н. Решетников.

В начале 1927 года в Вятских Полянах впервые услышали голос Москвы — передачи радиостанции «Коминтерн», которые принимались детекторным приёмником. В том же году впервые зажглась «лампочка Ильича» и началась коллективизация. 5 — 8 января 1928 года состоялся I съезд колхозов губернии.

14 января 1929 года декретом ВЦИК был создан Нижегородский край, в который вошла и Вятская губерния. Малмыжский уезд был упразднён и создан Вятско-Полянский район, куда вошёл 31 сельсовет. Из нашего нынешнего Кизнерского района туда входили такие сельские Советы, как Чульинский, Нышинский, Асинерский, Русско-Косинский, Гучин-Бодьинский, Среднетыжминский, Старомултанский, Староягульский, Старокопкинский, Кибьинский, Лака-Тыжминский, Кизнерский, Безменшурс-
кий, Ямайкинский, Гыбданский, Покровский.

18 сентября 1930 года вышел в свет первый номер районной газеты «Вятско-Полянская правда». 5 февраля 1936 года в Вятских Полянах продемонстрирован первый звуковой фильм «Чапаев», а 14 февраля 1939 года показана первая цветная кинокартина «Сказка о рыбаке и рыбке».

Каким же был Вятско-Полянский район до разделения в 1939 году? Вот что написано в книге «Районы Кировской области», изданной в 1937 году: «Железная дорога, пересекающая в районе судоходный участок реки Вятка, создает выгодные географические условия для развития промышленности. Кроме существующих нескольких деревообрабатывающих предприятий, в Вятских Полянах строятся крупная шпульно-катушечная фабрика и лесопильно-клёпочный завод. Сельское хозяйство характеризуется сильным преобладанием зерновых посевов со значительным процентом пшеницы, при низкой обеспеченности сенокосными угодьями.

Территория района — 2176 квадратных километров, население — 68,5 тыс. человек, плотность — 31 человек на 1 кв. км. Кроме русского населения, проживают татары и удмурты.

В районе 31 сельсовет с 231 селением. На 1 января 1936 года насчитывается 139 колхозов. Район обладает крупными лесными массивами, имеется 6536 га торфяных болот с ориентировочным запасом около 51,5 млн. кубометров сырца; наиболее крупное из них — Кизнерское, площадью 907 га. Водная энергия представлена рекой Вяткой с притоками Люгой, Пыжманкой и другими. В районе имеется 5 электростанций, все тепловые, на дровах.

К промышленности, кроме вышеназванного, относятся судоверфь, предприятия «Союзрыботаротреста» и «Союзпищетары», Сосновский лесозавод, типография, мельпредприятия, салотопка. В промысловой кооперации имеются 8 артелей, вырабатывающих главным образом мочало, рогожи, кули, ширпотреб. Кроме того, промкооперация занимается лесопилением (пиломатериалы и прочее).

Колхозно-товарных ферм всего 123, в том числе МТФ — 45, СТФ — 44, овцеводческих — 32, смешанных — 2. Механизация сельского хозяйства характеризуется наличием одного МТС с 39 тракторами.

В райцентре имеются почта, телеграф, телефонная станция на 100 номеров, телефонизирован 31 сельсовет. В Вятских Полянах имеется 2 радиоузла с 417 трансляционными радиоточками.

Сеть учреждений народного образования насчитывает 54 начальных школы, в них обучается 4609 детей, неполных средних —11 (3790 учащихся), средних —1 (451 человек), 15 изб-читален, 2 библиотеки, 13 клубов, 1 дом соцкультуры. В районе 2 больницы на 80 коек, 3 амбулатории, 7 ФАПов, 4 постоянные ясли — обслуживается 7 врачами.

Таким был Вятско-Полянский район Кировской области, когда Постановлением ВЦИК от 24 января 1939 года был образован Кизнерский район и передан в состав Удмуртской АССР. К нашему району отошло 55 процентов бывшей вятскополянской левобережной территории и 30 процентов преимущественно удмуртского населения. В 1952 году последним к Удмуртии отошёл Покровский сельсовет. Но это уже совершенно другая история...


СВЕДЕНИЯ О ЦЕРКВИ УСПЕНСКОЙ,
СОСТОЯЩЕЙ В МАЛМЫЖСКОМ УЕЗДЕ ВЯТСКОЙ ЕПАРХИИ
В СЕЛЕ СТАРЫЙ МУЛТАН ЗА 1916 ГОД.

Церковь построена в 1860 году, тщанием потомственного гражданина г. Елабуги Фёдора Григорьевича Чернова. Здание каменное с колокольней, покрытой железом. Престолов в ней три: во имя Успения Пресвятой Богородицы; Рождества
Христова; Святителя и Чудотворца Николая. Утвари — достаточно.

По штату при ней положены: два священника, один диакон и один псаломщик. Жалования — не положено.

Земли при церкви 4 десятины 1800 кв. саженей, документы на неё составлены 18 февраля 1894 г. за No 305 Вятской Губернии правлением чинами Вятского съёмочного отделения.

Земля неудобная, дохода не приносит. Дома церковнослужителей деревянные, построенные прихожанами в разное время. Собственность церкви: с 1895 г. — церковно-приходская школа, караульная изба, амбар, лабаз. Всё в хорошем состоянии.

Церковь в 370 верстах от Консистории (г. Вятка), местного Благочинного в с.  Вавож — 50, от Малмыжа — 80 верстах. По Закону Божьему в школах, кроме Копкинской, занимаются священники: Константин Никонорович Пинегин (Ст. Мултан, Ныша, Анык, Кузнерка) и Иоанн Кузьмич Саламатов (Асинер, Люга).

Диакон — Иоанн Федорович Попов;
Псаломщик — Николай Иванович Богоснасаев;
Просфирница — Александра Александровна Иванова (дочь учителя);
Церковный староста — крестьянин из Старого Мултана Василий Лукич Глушков.